О ЧЕМ ГОВОРЯТ «ГОВОРЯЩИЕ» ПТИЦЫ
Накопление данных об употреблении языков-посредников
шимпанзе и гориллами способствовало новой вспышке интереса
к феномену «говорящих» птиц. Они, в отличие от обезьян и
дельфинов, весьма успешно произносят слова, тонко артикули-
руют и воспроизводят разнообразные интонации, а главное, мо-
гут выучивать и произносить сотни слов и объединять слова в
предложения. Во многих случаях они произносят фразы, адек-
ватно соответствующие ситуации, и вступают с воспитателями в
диалоги, которые кажутся довольно осмысленными. Вопрос о
том, насколько осознанны эти высказывания, совсем не прост и,
как ни странно, практически не исследован. Да и попугай попу-
гаю рознь: одни болтают без умолку и смысла, как бы автомати-
чески выдавая все, что знают, безотносительно к происходяще-
му. Однако очень многие из этих птиц, как правило, употребля-
ют слова к месту — в правильном контексте, не только в стан-
дартных, но и в неожиданных ситуациях. Несмотря на целый
ряд поразительных эпизодов, пока нельзя утверждать, что эти
высказывания осмысленны, можно лишь осторожно констатиро-
вать, что они таковыми кажутся.
«ЗДРАВСТВУЙ!», «СПОКОЙНОЙ НОЧИ», «КТО ПРИ-
ШЕЛ?» — говорят они именно утром или перед сном, а не в другое
время суток. Когда серому попугаю г-жи Е. Н. Сабашниковой (1912)
насыпáли чистый песок на дно клетки, он приговаривал: «КАК У
НАС ХОРОШО, КАК ЧИСТО!». Когда был голоден, просил: «ДАЙ
ПОКУШАТЬ!», а получив желаемое, отстранял клювом руку и гово-
рил: «ПОКУШАЛ!». Если становилось холодно, он причитал: «Я
ОЗЯБ, ПОДОЙДИ, ПОГРЕЙ МЕНЯ!», а потом кричал из-под
платка: «ТЕПЛУШКА!». Многие попугаи не только употребляют
слова к месту, но учитывают, с кем и о чем они говорят. Известен
попугай, например, который здоровался и прощался по-разному в
зависимости от того, один это был человек или несколько. Как бы
занятны ни были такие случаи, они все-таки явный результат дрес-
сировки, когда птицу или специально учили данному слову, или она
сама «на лету» подхватывала что-то (иногда очень многое) из того,
что при ней говорилось.
Многие попугаи нередко как бы оценивают свои действия с
точки зрения хозяев. Например, описанный Е. Н. Сабашниковой
Жако знал, что она терпеть не может его резких криков, и старался
сдерживаться в ее присутствии. Если же он забывался, то сам себя
останавливал: «МОЛЧИ, ЧТО КРИЧИШЬ, ГДЕ ПАЛКА?», — а если
кричали другие птицы, он и их одергивал: «МОЛЧИ, ОРАЛО!».
Наряду с примерами быстрого обучения попугаев известны неко-
торые высказывания, которые простой дрессировкой объяснить
трудно. Похоже, птицы сами соображали, что надо сказать в данной
необычной ситуации. Так, известно, что многие (хотя и не все) птицы
не разговаривают при посторонних. Поэтому продемонстрировать
искусство «говорящего» попугая в нужный для хозяина момент — де-
ло сложное и не всегда благодарное. Описан случай, когда съемочная
группа провела целый день в квартире владельца коллекции «гово-
рящих» птиц, но ни одна не проронила ни слова. Когда уже начали
собирать аппаратуру, один из раздосадованных операторов споткнул-
ся о кабель. Раздался хохот и крик попугая: «АГА, ЗАПУТАЛСЯ!».
Тут уж никакой предварительной дрессировки и в помине не было —
птица явно сама сообразила, что сказать в данном случае.
Многочисленные и очень интересные примеры поведения
«говорящих» птиц приведены в книге О. Л. Силаевой, В. Д. Ильи-
чева и А. П. Дуброва «Говорящие птицы и говорящие звери»
(СИЛАЕВА И ДР. 2005). Авторы собрали огромный фактический
материал об имитации речи животными, даже «такими негово-
рящими», как слон Батыр. Многие годы они записывали расска-
зы владельцев и вели звукозапись высказываний наиболее инте-
ресных птиц.
Хочется привести описание разговоров совершенно выдающе-
гося волнистого попугая Франтика, которого воспитала Анна Ва-
сильевна Трубачева из Луганска. Хозяйка постоянно общалась с
ним — она комментировала свои действия, когда возилась на кухне,
обращалась в его присутствии к своей собаке Бошке, обсуждала свои
бытовые вопросы с тем и с другим. Попугай очень легко обучался:
уже к году Франтик знал около 300 слов. Такой лексикон не ред-
кость для попугая, но заслуга Франтика — умение вести диалог, в ко-
тором каждое следующее высказывание зависит от ответа собеседни-
ка, где говорящий и слушающий по очереди меняются ролями.
Вот пример обычного диалога Анны Васильевны с Франтиком
на кухне. Ф.: «БА-БУШ-КА!» А. В.: «Что, внучек?» Ф.: «ХОЧУ ХЛЕ-
БУШКА!» А. В.: Постой, некогда. (Франтик замолкает, а хозяйка за-
нимается своими делами, но попугайчик не успокаивается.) Ф.: «Я
СПРАШИВАЮ!» А. В.: «Что ты спрашиваешь?» Ф.: «ХЛЕБУШКА».
А. В.: «Сейчас дам». (И снова занимается делами.) Ф.: «МАМ, СЛЫ-
ШИШЬ?» А. В.: «Что такое?» Ф.: «ХОЧУ ХЛЕБУШКА!» А. В.: «Да ну
тебя!» (Снова пауза.) Ф.: «БАБУШКА, ЗОЛОТУШЕЧКА, ХОЧУ
ХЛЕБУШКА!» А. В.: «Я тебе положила, кушай!»
Его высказывания часто сопровождаются соответствующими
поведенческими реакциями. А. В.: «Что ты хочешь?» Ф.: «СКАЗКУ».
А. В.: «Какую?» Ф.: «СКАЗКУ КУРОЧКА РЯБУШКА» (или «Кошка
Мурочка» или «Муха-муха-цокотуха»). Если хозяйка согласна расска-
зать сказку, то Франтик прыгает ей на руку, прижимается к губам
клювом и может слушать очень долго, попискивая от удовольствия.
Если хозяйка замолкает, то он толкает ее в губы или пытается при-
казывать: «ТЕБЕ ЯСНО?! ХОЧУ СКАЗКУ!». А. В.: «Какую?». Фран-
тик снова называет одну из трех знакомых ему сказок. Если хозяйка
и на этот раз отказывается рассказать сказку, то попугайчик отхо-
дит, наклоняет голову и, точно копируя обиженный тон, говорит:
«СКУЧНО, СТРАШНО СКУЧНО». На вопрос хозяйки «А что ты хо-
чешь?» снова отвечает, что хочет сказку.
Если Франтику что-то нужно, он просит: «СКАЖИ, ПОЖАЛУЙ-
СТА: А ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ?» А. В.: «А что ты хочешь?». Тогда попу-
гайчик высказывает свое желание. Есть вариант этого диалога —
Франтик несколько раз повторяет: «А ЧТО, МАЛЕНЬКИЙ, ЧТО
ТЫ ХОЧЕШЬ?», пока не добивается того, чтобы Анна Васильевна
повторила за ним этот вопрос. И тогда, в ответ, он высказывает свое
желание.
Были случаи, когда попугай вставлял в диалоги совершенно не-
ожиданные фразы. Например, увидев что Анна Васильевна выходит
из комнаты, Франтик спросил: «ПОШЛА?» А. В.: «Пошла». Ф.: «НУ
И КАТИСЬ». Анна Васильевна не помнит, чтобы она употребляла
когда-либо в разговоре с птицей слово «катись», и предполагает, что
попугайчик подхватил его из сказки «Колобок». Или еще один при-
мер: Ф.: «МАМОЧКА, СВАРИ КАШКУ!» А. В.: «Сейчас сварю». Ф.: «А
БОШКЕ МЯСО!» А. В.: «Какие вы умные! Я тоже кушать хочу!»
Ф. (изображает звук, который получается, когда с проса сдувают ше-
луху): «КУШАЙ ПРОСО».
Собачонку Бошку хозяйка называет баламутом, а Франтика —
потеряшкой (от «потерял перышко»). Франтик комбинирует и про-
износит: «БАЛА-БОШКА-МУТ, БАЛА-БОШКАМУТИК, БРАТИК
ХОРОШЕНЬКИЙ, МАЛЬЧИК-ПОТЕРЯШКА ТАКОЙ».
Вечером, когда попугайчик хочет спать, он говорит: «Я ХОЧУ
СПАТЬ! ПОЙДЕМ С ТОБОЙ СПАТЬ». И только после этого вхо-
дит в клетку. Клетку Анна Васильевна ставит в темную комнату до
утра. Но однажды ей пришлось уже поздно вечером включить в
этой комнате свет. Тут же раздался голос Франтика: «Я СПАТЬ
ХОЧУ!». Утром, когда клетку вносят в светлую комнату, Франтик
кричит: «ЛЕТАТЬ, ЛЕТАТЬ ХОЧУ!». И еще один пример ситуатив-
ного употребления словесных выражений. Ф.: «МАМ, СЛЫШИШЬ?»
А. В.: «Что такое?» Ф.: «Я СЕЙЧАС ПРИДУ!» А. В.: «Иди, я жду». И
действительно, Франтик прилетает.
Однажды, когда у Анны Васильевны были гости, одна из жен-
щин стала что-то громко рассказывать, жестикулируя. Франтик не
любил повышенного тона и попытался спрятаться от шума в клетку,
но и там все было слышно, тогда он сказал: «КРИЧИШЬ, КРИ-
ЧИШЬ И КРИЧИШЬ!». Все засмеялись. Через некоторое время, за-
быв про замечание, женщина снова повысила голос. «ОПЯТЬ
КРИЧИШЬ?!» — спросил Франтик.
Как-то он настойчиво просил у хозяйки дать ему картошечки,
но она не вняла его просьбам. И когда он в очередной раз сказал «Я
ХОЧУ КАРТОШЕЧКУ», хозяйка взорвалась: «Да далась тебе эта
картошечка!» — «Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ, А ТЫ КРИЧИШЬ!» — ответил
Франтик.
Общий словарный запас Франтика предположительно со-
ставлял около 700 слов. В семилетнем возрасте попугайчик еще
продолжал усваивать новые слова (СИЛАЕВА И ДР. 2005). Столь
обширная выдержка из книги «Говорящие птицы и говорящие
звери» приведена нами потому, что надежных (как в этом случае)
данных о ведении подобных диалогов имеется не так много. Во-
прос о том, насколько осмысленно попугаи используют выучен-
ные слова и понимают ли, что они «говорят», в подавляющем
большинстве случаев остается открытым и останется таким до
тех пор, пока не подвергнется строгой экспериментальной про-
верке с надлежащими надежными контролями. Первым этапом
такой проверки можно считать работу Айрин Пепперберг.